Сегодня бизнес сталкивается с новыми вызовами, которые требуют пересмотра страховых стратегий и механизмов защиты активов. С начала 2025 года интерес бизнеса к страхованию от терактов и диверсий вырос на 30%. И это на фоне пересчета РНПК технических тарифов страхования рисков террористических актов и диверсий в связи с ростом убыточности в сегменте.
Тем временем, юристы подчеркивают важность грамотного использования в договорах страхования статей УК РФ, относящихся к понятиям «терроризм» и «диверсии».
26 марта АСТ провели традиционный Бизнес-диалог, посвященный теме «Страхование имущества и военных рисков: терроризм, диверсия, прилёты», где мы вместе с ведущими экспертами страхового и правового рынков, обсудили решения для минимизации возможных финансовых потерь, юридические аспекты и практические кейсы.
Александр Шляпин, оперативный дежурный аварийно-спасательной службы ГКУ Пожарно-спасательный центр г.Москвы, к.т.н., спасатель Международного класса, рассказал об основных типах ракет, бомб и БПЛА, которые в настоящее время являются угрозой для инфраструктуры.
«Важно понимать, что в момент атаки нанести ущерб имуществу могут не только средства поражения противника, но и части ПВО. Например, сейчас чаще всего для отражения атак используются системы ПВО Панцирь, которые включают авиационные пушки и зенитные ракеты. В основном, применяются ракеты, так как пушка действует только в зоне прямой видимости. Ракеты эти достаточно мощные, и бывали случаи, когда они наносили ущерб имуществу, даже не входя во взаимодействие с ПВО», — уточнил спикер.
Также Александр объяснил, на что компаниям важно обратить внимание при оценке рисков:
«Для того, чтобы правильно оценить риски, важно думать не о том, сколько вы можете потерять, а о том, что вы сделали ради защиты — когда в последний раз проводились учения, проверялась противопожарная система, проходило обучение сотрудников по охране труда и оказанию первой помощи. Только оценив эти аспекты со всех сторон, вы можете понять, какой ущерб вы можете понести.
На предприятие можно пригласить экспертов по пожарной и промышленной безопасности, по антитеррору. У каждого из них будет свой формальный план реагирования. Но, оценка рисков должна быть всеобъемлющей, каждый этот специалист должен взглянуть на картину чуть шире, потому что все эти процессы между собой связаны».
Денис Титов, заместитель гендиректора по имущественным видам страхования АСТ, рассказал, что в последние годы, наряду с рисками пожара, стихийных бедствий и противоправных действий третьих лиц, в договоры все чаще включаются риски терроризм и падение летательных аппаратов, объектов внеземного происхождения и их частей. В АСТ спрос на такие договоры вырос на 30% в 2024 году.
Эксперт объяснил, как страховой консультант помогает определить, какие риски включить для того или иного предприятия или бизнеса:
«Когда мы анализируем текущий договор, либо разрабатываем программу для нового клиента, мы рассматриваем различные комбинации рисков. Например, разберем такой случай: на производственное здание упал военный дрон, что вызвало пожар. Если у нас стандартное покрытие, то скорее всего клиент получит отказ, поскольку это террористический акт. Если же в договоре прописаны специальные дополнения, такие как “противоправные действия третьих лиц + терроризм/ диверсия”, случай будет признан страховым, и клиент получит возмещение».
В следующем блоке диалога два представителя крупнейших страховых компаний — Ингосстраха и Альфастрахования — выступили с совместным докладом «Новые риски в имущественном страховании глазами страховщиков».
Наталья Вараксина, руководитель корпоративного блока московского регионального центра Альфастрахования, рассказала о создании в 2001 году Российского антитеррористического страхового пула с целью организации страховой защиты от рисков, связанных с терроризмом.
Создан РАСП был для защиты риска терроризма, но позже в него включили и риск диверсии. С каждым годом в пул входили новые участники, соответственно, увеличивалась перестраховочная емкость, размер этой емкости формировался путем сложения собственных удержаний каждого страховщика. Сейчас эта емкость составляет около 20 миллиардов рублей.
«Во время СВО появилось много новых видов террористических атак: взрывы, расстрелы ж/д инфраструктуры, прилеты БПЛА, обстрелы объектов нефтегазовой отрасли и энергетики РФ — все это привело к многократному увеличению роста страховых событий: от одного-трех в год до сотни в месяц. В этом году число событий уже выросло в пять раз, а сумма убытков — в семь раз. Чаще всего нападениям подвергаются объекты ТЭК и электроэнергетики», — отметила Наталья.
Ольга Брюнина, начальник управления страхования крупных корпоративных клиентов Ингосстраха, рассказала о тенденциях страхового рынка. Среди них:
● Рост спроса со стороны клиентов в приграничных областях + 150%
● Рост спроса от крупнейшего бизнеса независимо от отрасли + 40%
● Запрос на увеличение лимита у уже застрахованных клиентов + 50%
● Рост спроса со стороны клиентов, которые никогда не рассматривали страхование классического имущества и не были застрахованы +40%
«С вопросами про защиту риска “терроризм” к нам пришли клиенты из южных регионов России, приграничных регионов, все те, кто уже работал со страховщиками. А те, кто уже страховал этот риск, задумались об увеличении лимитов, о включении оговорок, редактировании договоров и включении рисков прилета БПЛА.
Конечно, был и большой поток клиентов, которые вообще никогда не страховали свой бизнес. Часто они вообще не понимали, как работает страхование. Тут важно заметить, что страховщик очень внимательно оценивает бизнес такого клиента. И, если вы никогда не страховали никакие риски, и приходите с запросом про терроризм, вам могут отказать», — уточнила Ольга.
Спикер обратила внимание на важный аспект — установление лимитов при страховании террористических рисков. Лимиты влияют на сумму выплаты при наступлении страхового случая, и могут значительно уменьшить стоимость страхования для клиента. Но, если разрушения слишком велики, выплата в рамках лимита не покроет даже малой части ущерба:
«Большинство клиентов устанавливают лимиты, но в классическом понимании это самообман для успокоения. В реальном мире никто не может просчитать максимально возможный убыток. Давайте вспомним крупные трагедии — крушение башен-близнецов в Нью-Йорке или теракт в Крокусе в Москве. Страховщики не могли предположить, что башни рухнут, или что здание Крокуса сгорит дотла. Поэтому лимиты по риску терроризма — это достаточно абстрактная вещь».
Ольга Злотя, генеральный директор юридической компании LCI Partner, эксперт в страховом праве, арбитр РАЦ и Российского арбитражного центра при РСПП, пояснила, в чем различие терроризма и диверсии, и как суд принимает решение на основании договора страхования.
«Практика складывается вокруг событий так или иначе связанных с военными обстоятельствами. Действительно грань между терроризмом и диверсией тонка, в теории их можно определить по цели воздействия. Террористический акт направлен на общество, на жизнь и здоровье людей, а диверсия — на атаку промышленных предприятий и внесение дестабилизации в экономическую сферу государства. Но на практике, в основном, в делах фигурирует 205 статья УК РФ, даже когда речь идет о подрывах на заводах».
Статья 205 УК РФ. Террористический акт
Терроризм — это совершение взрыва, поджога или иных действий, устрашающих население и создающих опасность гибели человека, причинения значительного имущественного ущерба либо наступления иных тяжких последствий, в целях воздействия на принятие решения органами власти или международными организациями, а также угроза совершения указанных действий в тех же целях.
Статья 281 УК РФ. Диверсия
Совершение взрыва, поджога или иных действий, направленных на разрушение или повреждение предприятий, сооружений, объектов транспортной инфраструктуры и транспортных средств, средств связи, объектов жизнеобеспечения населения в целях подрыва экономической безопасности и обороноспособности Российской Федерации.
Ольга объяснила, как суд будет рассматривать дело о пожаре, возникшем на предприятии из-за падения БПЛА, в разных условиях:
«Основанием для освобождения страховщика от ответственности могут являться военные действия, если это не предусмотрено договором страхования. Верховный суд в этом случае возвращается к формальному анализу возникшей ситуации. Если имущество повреждено в момент военного налета, а в договоре этих рисков нет — страховщик может не возмещать ущерб.
Если же военные действия на сегодняшний день на территории Российской Федерации не объявлены, военного положения нет, значит, делу будет присвоена 167 статья — умышленное уничтожение или повреждение имущества. Риски предусмотренные в этой статье содержатся в договоре страхования, поэтому событие признают страховым случаем».
Продюсером и модератором этого Бизнес-диалога выступил Дмитрий Черваков, первый заместитель гендиректора АСТ.
Благодарим наших спикеров и гостей за интерес к теме, вовлеченность и активное участие в диалоге.
Осенью 2025 года РНПК может пересмотреть требования к объектам принимаемым в перестрахование по риску “терроризм и диверсия", а также подключиться к вопросу ценообразования в этом сегменте. А значит, мы вернемся к обсуждению этой темы вновь.